Доклад А.А. Егоров
А.А. Егоров
вице-президент Федерации артистического фехтования,
руководитель Московского областного регионального отделения ФАФ,
руководитель Центра «Святогор», зам. директора и тренер-преподаватель
военно-исторического комплекса «Коломенский Кремль».
ВЗАИМОСВЯЗЬ И РАЗЛИЧИЯ АРТИСТИЧЕСКОГО ФЕХТОВАНИЯ И ТАКИХ НАПРАВЛЕНИЙ, КАК ИСТОРИЧЕСКАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ, ИСТОРИЧЕСКОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ И ИСТОРИЧЕСКАЯ ИМИТАЦИЯ.
В последнее время и в России, и за рубежом, в связи с приходом в арт-фехтование большого количества военно-исторических клубов, в том числе клубов исторической реконструкции, в очередной раз поднят вопрос, не надо ли привести артистическое фехтование к тем же понятиям, приоритетам и принципам, которые приняты в области исторического фехтования и фехтования в рамках исторической реконструкции.
На мой взгляд, изначально эта мысль сама по себе несколько абсурдна, потому что в противном случае надо было бы просто объединить все эти виды фехтования в нечто общее единое и целое. А ведь на самом деле это разные направления фехтования, у каждого из которых свои задачи, свои приоритеты и каждое из которых, безусловно, ценно именно тем, что оно отличается от всех остальных и развивает такие грани фехтования, которых другие направления, возможно, и не касаются.
В русле предлагаемой концепции, в частности, упоминалось: а не надо ли ввести в практику изучение средневекового фехтования по древним манускриптам? Более того, не надо ли поставить все, чего нет в этих манускриптах в разряд неправильных технических действий?
Хотелось бы, чтобы к артистическому фехтованию, и фехтованию вообще был сформирован подход, основанный на таком простом человеческом понятии как здравомыслие. Потому что здравомыслие – это как раз то, что проходит через все эпохи, через все времена и через все общества. Все же, что противоречит здравому смыслу рано или поздно отмирает путем эволюции и естественного отбора.
Так вот, здравый смысл подсказывает, что в учебниках фехтования, как, собственно, и в любых других учебниках по любому предмету, содержится только очень малая часть самого предмета и далеко не самая важная его часть.
Простой пример:
Кому требуется какое-то специальное руководство, чтобы пользоваться, к примеру, вилками-ложками за столом? Все и так прекрасно справляются. Это умение в целом, в основе своей, осваивается буквально всеми и без всяких учебников, просто в быту, то есть - формируется самим жизненным укладом. Чуть не с рождения все мы осваиваем умение обращаться со своими столовыми приборами, точно так же, как, скажем, китайцы осваивают обращение с палочками для риса, а туркмены - искусство поедания плова руками. И, в общем-то, в итоге, все это умеют, все едят и никто не голодает. Точно так же происходит и со всеми другими жизненно необходимыми человеку навыками. То есть, в любом обществе для всей массы населения жизненно важные навыки формируются просто и естественно: в повседневности, в быту, закладываются самим жизненным укладом общества. В средневековом обществе, не говоря уж о более ранних исторических периодах, владение оружием и навыками его применения было жизненно необходимо практически для всего населения. По крайней мере, ничуть не менее важно, чем для нас владение ложкой и вилкой.
А существуют ли вообще ли какие-то руководства, инструкции или, скажем, те же манускрипты по обращению с этими столовыми приборами? Конечно, есть! Во всех правилах хорошего тона, в правилах этикета есть очень четко ограниченный, прекрасно разработанный свод правил обращения со столовыми приборами: с различными ножами, вилками и ложками. Там четко определено их назначение: одни - для фруктов, другие - для мяса, третье - для рыбы… Детально описаны приемы и способы правильного их применения. И кому-то все это нужно знать и уметь использовать. Но это умение, эти навыки, являются жизненно важными уже только для очень малой части человечества. Для достаточно ограниченного места и времени. Ну, согласитесь, никто у себя на кухне не раскладывает 6 ножей и 6 вилок перед завтраком. А если и раскладывают, то это очень незначительная часть населения.
Такую же, примерно, схему можно приложить к формированию знаний и навыков практически в любом виде человеческой деятельности.
Соответственно, судить о европейском или каком-то еще средневековом фехтовании, по тому, что написано в фехтбухах, это, примерно, то же самое, что судить о том, как повседневно едят люди на кухне на основании изучения свода правил придворного этикета. Или, например, судить о том, какую одежду люди на улицах по веяниям высокой моды. Не более того.
Безусловно, при постановке композиций артистического фехтования можно и нужно использовать средневековые учебники фехтования. Но необходимо понимать, что описанные в них навыки являются лишь очень малой, элитной, надстройкой над обширной базой боевых навыков, естественно формировавшихся в то время у людей в повседневной борьбе за существование в обществе, где защита себя, семьи и собственности являлось, по большей части, личным делом каждого. Приемы фехтования, описанные в фехтбухах, являются лишь небольшим элитным дополнением к технике фехтования, бытовавшей в народе, известной всем и каждому и ни в каком специальном описании не нуждающейся. Соответственно, говорить о том, что только та техника исторически достоверна, что изложена в фехтбухах, настолько же абсурдно, насколько абсурдно считать исторически достоверным использование вилок и ложек исключительно по правилам придворного этикета.
Конечно, к примеру, дуэль при дворе проводилась по правилам этикета. Рыцарский турнир имеет свои сложные правила, разработанную технику, ритуал и это описано в исторических источниках. Судные бои тоже четко ограничивались правилами. Иной раз очень большие своды законов по этому поводу прописаны. Конечно же, при постановке таких поединков необходимо использовать соответствующие исторические источники. Но и при этом никак нельзя игнорировать базовых основ фехтования, которые, повторяю, были априори известны всем и каждому и потому в специальном описании не нуждались.
Здесь мы вплотную подходим к понятиям искусства и естества.
Необходимо помнить, что и до возникновения фехтования именно как искусства, огромное количество людей многие века рубились на полях сражений, с оружием в руках защищали свои жилища, семьи, страны... или завоевывали чужие, убивали и защищались. По сути, фехтование ведет свое начало с того момента как только первобытный человек впервые поднял палку в целях нападения или защиты. Многие века люди сражались, фехтовали естественно и гармонично, точно так же, как ходят, дышат, едят, пьют… И осваивали боевые навыки отнюдь не по учебникам фехтования. В древности, в условиях постоянной угрозы и повседневной необходимости обороняться или нападать, умение обращаться с оружием было, наверное, даже более необходимым, чем умение обращаться с ложкой и вилкой. Это было естественное умение, присущее всем, едва ли не врожденное.
А вот фехтование, возведенное в ранг высокого искусства – это уже гораздо более позднее изобретение человечества. С одной стороны, как и всякое искусство, оно - лишь часть естественного умения, искусственно ограниченная всевозможными правилами, кодексами и канонами, улучшенная, систематизированная, доведенная до совершенства, но – часть. А с другой стороны – неотъемлемая часть. Искусство фехтования средневековья неотделимо от естественных боевых навыков присущих человеку того времени и без них попросту не существует.
Отсюда следует, что приемы фехтования, описанные в древних манускриптах и средневековых фехтбухах, представляют собой лишь малую часть приемов фехтования, бытовавших в то время. Соответственно, понять, а тем более использовать их, без комплексного изучения и анализа фехтования в целом, как системы, с присущими ей базовыми принципами, двигательными основами, тактикой, стратегией и т.п., попросту невозможно.
Если мы поймем и примем такой подход, то это позволит нам сохранить фехтование во всем его многообразии и во всем объеме фехтовальной техники.
В общем-то, одна из задач артистического фехтования именно в том и состоит, чтобы сохранить технику, которая уже ушла из фехтования спортивного, в связи с её повышенной травмо-опасностью или малой эффективностью при ведении поединка в рамках спортивных правил. Или просто в связи с тем, что в спорте уже нет оружия, на которое была бы поставлена эта техника. Много причин, по которым на путях истории теряются какие-то навыки и знания. В том числе - многие фехтовальные приемы. Наша задача их также возродить и сохранить.
А самая главная задача артистического фехтования, как любой другой системы физической культуры и вида спорта - это физическое и духовное совершенствование личности. В свою очередь духовное и физическое совершенствование возможно только тогда, когда сам изучаемый предмет является в основе своей целостным и гармоничным.
Сохранить целостность фехтования, во всем его объеме - эту задачу как раз может решить артистическое фехтование. В этом смысле оно уникально. На сцене можно поставить любую, сколь угодно смертоносную, технику, можно продемонстрировать какой-то совсем не эффективный и неиспользуемый на фехтовальной дорожке прием, но в тех условиях, в которых он будет единственно правильным и эффективным… И при этом все останутся живы и здоровы. Не использовать эти возможности арт-фехтования, равно как и отказаться от какой-то части фехтовальных приемов просто потому, что они не были описаны в каких-то очень ограниченных и узкоспециализированных средневековых источниках - на мой взгляд, просто недопустимо.
Но тут возникает вопрос: как же тогда изучать технику средневекового фехтования? Если в фехтбухах содержится малая часть, то где же найти все остальное?
На самом деле достаточно просто. Историческая наука давно выработала соответствующие методики. В исторической науке есть три основных направления практического изучения наследия прошлого. Помимо археологии, источниковедения, этнографии, топонимики и прочего, есть такие научно-практические направления как историческая реконструкция, историческое моделирование, историческая имитация.
Историческую реконструкцию, как она понимается в исторической науке, не следует не путать с тем понятием, которое бытует в среде «реконструкторов-любителей» и поклонников исторического фехтования. Это немножко разные вещи. Я уже как-то говорил об этом. На одной из конференций «Кремль – детям» мы были в музейном комплексе города Пскова. Это громадный музей федерального уровня. Так вот там есть отдел исторической реконструкции. Они, правда, совсем не занимаются фехтованием, они занимаются реконструкцией костюма. Так вот историческая реконструкция костюма начинается у них с посадки крапивы на задворках музея. И далее - до готового изделия, до полного костюма. Вот что такое «историческая реконструкция». Под каждым швом, под каждой нитью, под каждым кроем, под каждым цветом у них строгая научная база. Разговаривая с ними, мы абсолютно легко поняли друг друга. Специалисты-реконструкторы сразу говорят: «Реконструировать мы в состоянии только очень малую часть быта. Это будет исторически достоверно, обосновано, подкреплено исследованиями, написанными и защищенными диссертациями. Но это будет очень малая часть. Больше реконструировать невозможно в связи с тем, что информации по этому поводу нет или её недостаточно».
Что делать с остальной частью? Для этого есть другой путь – так называемое историческое моделирование.
Когда нет полной и достоверной информации для точного воспроизведения процесса изготовления костюма, или какого-либо другого процесса, к примеру, фехтовального поединка, во всех его деталях, поступают по-другому – моделируют процесс в целом. Изучается и анализируется весь объем знаний и навыков, так или иначе используемых в то время в данной области, а также в областях, которые каким-либо образом с изучаемой областью соприкасаются. Изучаются и анализируются условия развития процесса – исторические, климатические, географические, антропологические и т.п. Оценивается уровень технического развития в обществе, производительные силы и производственные отношения. Учитываются общественно-политические процессы. И так далее и тому подобное. Полученные данные анализируются, проводятся исторические и технические параллели, используются статистические методы и технические расчеты… В результате появляется создается «действующая модель» изучаемого процесса, дающая представление о реальном процессе с достаточной степенью достоверности.
Такой подход используется во многих системах познания. В каком-то учебнике философии я встречал интересный пример:
Известно, что в лесу звери ходят определенными тропами: травоядные к пастбищам и на водопой, хищники – за ними вдогонку или в засаду. То есть тропы прокладываются далеко не случайно. Они определяются рельефом местности, расположением деревьев, растительности, наличием препятствий и так далее. Если вдруг все звери в лесу вымрут, а потом появятся новые, то ходить они будут теми же самыми лесными тропами. Если вдруг, по каким-либо причинам высыхает река, то, как только вновь забьет источник, она потечет по тому же самому руслу и никуда иначе.
В мире нет явлений или процессов существующих обособленно, в полной изоляции от окружающего. Соответственно, если рассматривать какое-то действие или явление в вкупе с явлениями, которые его окружают, то можно определить пути и направления развития этого явления с достаточной степенью достоверности.
Самый известный пример по этому поводу – таблица Менделеева. Все наверно знают, что Менделеев, поняв один единственный принцип взаимосвязи веществ в природе, то есть периодичность и распределение по атомному весу, составил свою таблицу по всем элементам, в том числе и по тем, которых в его время просто не существовало, и они не могли быть открыты теми техническими средствами. Их открыли гораздо позже, спустя десятилетия. Уже путем ядерного синтеза получили те элементы, которые Менделеев в своей таблице занес в пустые клеточки, дал им названия и описал их физические свойства.
Принцип моделирования какого-либо явления работает во всех направлениях науки, в том числе и в науке исторической. Наиболее достоверный способ восстановить какое либо историческое явление во всем его объеме - это историческое моделирование. Историческое фехтование - не исключение.
Если мы не имеем достоверных описаний, как наносился какой-либо удар, или выполнялась какая-либо защита в средневековом европейском фехтовании, но знаем, как выполняются аналогичные действия в ныне существующем и имеющем непрерывную традицию спортивном фехтовании, понимаем взаимосвязь этих элементов с другими, их место в общей структуре боя… Если нам известны тактико-технические параметры оружия, которым фехтовали в те годы… Если мы знаем, как выполняются похожие действия в сходных по назначению и биомеханике приёмах рукопашного боя… Если мы все это знаем, то мы уже можем попытаться смоделировать приём так, как он, возможно, выполнялся на средневековом оружии. При помощи хотя бы прикидочных инженерных расчетов и просто сопоставления величин, можем предположить, как аналогичное техническое действие может быть выполнено с оружием других параметров - более тяжелым, более длинным или наоборот более коротким. Можем провести параллели, понять базовые принципы и объяснить отличия. Можем осознать цели и выбрать средства. А потом уже можем попытаться реально выполнить этот прием, опробовать его в действии, устранить ошибки, доработать. В результате мы получим техническое действие, с какой-то степенью достоверности моделирующее реальное - средневековое. Степень достоверности будет тем выше, чем большее количество информации удастся нам собрать и обработать, чем большее число факторов влияния мы сможем учесть, и чем точнее будут проведенные нами расчеты. Таким же точно образом можно смоделировать поединок, сражение, восстановить в целом ту или иную систему ведения боя.
А вот после завершения моделирования совсем не вредно проверить полученную систему на тех самых отдельных достоверных элементах - сохранившихся или реконструированных. На картинках из фехтбухов, в том числе. Если все складывается, и достоверные элементы вписываются в смоделированную систему естественно и гармонично, то велика вероятность того, что вся система в целом смоделирована правильно.
Необходимо упомянуть и о таком направлении исторической науки, как историческая имитация. Историческая имитация преследует несколько иные цели. Она не столько позволяет изучать исторические явления, сколько позволяет донести их до окружающих. Как говорят, задача художника в том, чтобы понять то, что не видно другим и потом им это показать. Так вот, историческая имитация позволяет показать то, что другим сразу не видно.
Скажем, в музее имеется археологически найденный наконечник стрелы. Частично утерянный, поломанный, битый, ржавый… Для простого посетителя музея такой кусок ржавого железа малопривлекателен и малоинформативен.
Если же детально его изучить и проанализировать, промерить и просчитать, а потом отлить в кринице металл, и точно такой же наконечник отковать и закалить по древним технологиям и старинными инструментами – это будет реконструкция наконечника. Такой наконечник не стыдно предъявить научной общественности в качестве достоверного аналога, дающего полное представление о том, каким экспонируемый наконечник был когда-то, о его изготовлении и применении. По нему можно написать диссертацию и не одну…
Если также, после тщательного изучения, измерения, анализа и соответствующих инженерных расчетов изготовить наконечник такой же по параметрам и тактико-техническим характеристикам, но из современных материалов и современными методами, то это будет уже моделирование. Смоделированный наконечник уже можно насадить на древко, смоделировать стрелу, смоделировать весь процесс стрельбы, пострелять… Затем эксперименально-расчетным путем можно найти оптимальные параметры и характеристики для данного наконечника, может быть, отыскать ошибки древнего кузнеца, если они были, и попытаться понять, чем они были вызваны… На такой модели можно уже определить некие общие принципы изготовления наконечников стрел, исходя из чего уже моделировать наконечники и стрелы с другими тактико-техническими характеристиками, для других целей. Испытать это все и понять, какими должны быть наконечники для разных стрел, используемых для решения различных боевых задач.
Если же мы просто хотим показать посетителям музея, каким этот наконечник был «при жизни», как он выглядел, то достаточно выполнить его имитацию, сделать макет этого наконечника, повторяющий его внешнюю «прижизненную» форму. При этом совершенно не обязательно точно воспроизводить конструкцию, выдерживать технологии, соблюдать тактико-технические характеристики, параметры симметрии, прочности, остроты. Не требуется даже идентичности материала – макет вполне может быть изготовлен из свинца, алюминия, а то и из папье-маше, что зачастую и делается. Единственное, что необходимо – внешнее сходство с реальным наконечником, чтобы его можно было показать посетителям таким, каким он был и каким неподготовленный человек не в состоянии его разглядеть в ржавом скрюченном куске железа.
Просто к слову, если аудитория не возражает:
Мы недавно провели небольшое исследование по наконечникам – срезням. Давно собирались, тут появилось время. Наши стрелки сделали несколько срезней, провели экспериментальные отстрелы. Выяснилась удивительная вещь: заточенное лезвие срезня на высокой скорости имеет колоссальный потенциал поражения. Я, как инженер, даже не предполагал, что настолько высокий. Я считал, что да, лезвие, летящее на высокой скорости, способно легко рассекать довольно серьезные преграды, но такого - не ожидал.
К примеру, в одном из отстрелов отрабатывалась задача для предстоящего нам в апреле лучного турнира: на веревочке будет подвешен некий предмет и стрелой с наконечником-срезнем надо перебить эту веревочку. Так вот при отстрелах наконечник легко срезал не только веревку, натянутую под весом груза, но и другой, свободно висящий её конец. Легкая веревочка даже не успевала отклониться, как была отсечена стрелой. Представляете себе, насколько высока поражающая способность такого наконечника? Насколько вообще может быть велика поражающая способность острого лезвия, движущегося на высокой скорости? Так что, есть повод задуматься, так ли уж преувеличено доносят до нас некоторые боевые моменты исторические хроники, былины и летописи. Может быть, рассекание врага «на полы до седла» не такая уже и фантастика?
Кстати говоря, историческая наука, все чаще и чаще сталкивается с фактами достоверного подтверждения моментов описанных в литературных источниках древности – в былинах, сагах, Эддах, исторических хрониках. То есть, сюжет там может быть и фантастичный, но бытовые детали написаны с поразительной точностью. Уже после Шлимана мы знаем, что Гомер описывал в «Илиаде» абсолютно реальные вещи. Многие моменты в «Илиаде», считавшиеся ранее фантастичными, уже археологически подтверждены. То же самое можно сказать по исландским сагам. Подробное исследование исландских саг, проведенное известным всем, наверное, Эвардом Окшоттом, привели его к тому же самому выводу. Многое, описанное в сагах, а так же в общеевропейском эпосе, считавшееся ранее фантастикой, имеет под собой абсолютно реальную основу. Люди, жившие в те времена, что видели, то и описывали. Соответственно, литературные источники, как бы пренебрежительно к ним иной раз не относились наши «реконструкторы-любители», представляют собой кладезь достоверной информации. И эту информацию также не стоит игнорировать как в процессах исторического моделирования в целом, так , в частности, и при постановке номеров арт-фехтования.
Для того, чтобы еще четче разграничить эти направления: реконструкцию, моделирование и имитацию, приведу еще один, совсем простой пример:
Допустим, когда-то, где-то, существовала какая-то техническая конструкция, например – самолет. Имея фото, чертежи и описания, даже в школьном кружке «моделист-конструктор» можно достаточно просто изготовить макет этого самолета, внешне до точки, до гвоздика, повторяющий оригинал. При большом желании – можно даже в натуральную величину. Вот только летать он не будет… Это будет – имитация.
Продвинутый же моделист может изготовить уже действующую модель самолета. Это – сложнее. Это требует множества специальных знаний и навыков, конструирования, расчетов, экспериментов. При этом действующая модель совсем не обязательно точно воспроизводит внешний облик самолета. Чаще наоборот – очень приблизительно. Но такая модель – летает! То есть она моделирует основную функцию реального самолета. Вот это – моделирование.
Если же мы затеем реконструкцию, то нам потребуется изготовить точно такой же самолет, из тех же самых материалов, с теми же самыми боевыми или летными характеристиками. Такая задача – для профессионалов.
Так вот для наших целей, для разработки и постановки композиций артистического фехтования наиболее важным направлением, наверное, стоит считать историческое моделирование. Мы не пытаемся с высокой точностью воспроизвести какие-то кусочки истории, нам не важна аутентичность материалов или историчность швов на сценических костюмах. Мы пытаемся воспроизвести и выставить на суд зрителей и арбитров в первую очередь основную функцию – собственно фехтование. А здесь необходимо именно моделирование: моделирование приемов, тактико-технических характеристик оружия и доспехов, наиболее точное воспроизведение всех факторов, влияющих на ведение боя. Те же элементы постановки, которые на фехтование прямо не влияют, такие, к примеру, как материал или стиль отделки костюмов, обуви, орнаменты и украшения, вполне могут быть просто имитированы.
И наоборот: имитировать основную функцию – фехтование, совершенно недопустимо. Недопустимо даже в том случае, если отдельные элементы: способы удержания оружия, позиции, соединения, будут абсолютно точно реконструированы, не говоря уже о их простой имитации, что чаще всего имеет место.
Для нас чрезвычайно важна достоверность в главном – в фехтовании, в сценическом действии, с тем, чтобы оно реально воздействовало на зрителя, делая его немножечко лучше, умнее, добрее… А, самое главное, чтобы оно действовало и на исполнителя, постоянно развивая и совершенствуя его тело и душу.
Вот, пожалуй, я все сказал.
Обсуждение докдада:
